«Непроизводящий класс относится к производящему классу как 1:9, или… девять производителей содержат одного потребителя», – гласит известная, вызубренная наизусть народовольцами пропорция Константина Ивановича Арсеньева, члена Петербургской академии наук и действительного тайного советника. Этот болезненный социальный индикатор, впервые облаченный в числа для огромной Российской империи начала XIX века, лег в основу, пожалуй, одного из самых знаменитых и нашумевших общественных открытий конца того же века – теории праздного класса выдающегося американского ученого и мыслителя Торстейна Веблена. Не без иронии к своему «учебнику» по «Теории праздного класса» автор в качестве разъясняющего «практикума» предлагал «Теорию дамского платья», обнажая истину, что «тот, кто носит, и владелец – разные лица… платье является показателем богатства той экономической единицы, которую представляет носящий его».
Совсем скоро, в веке XX, внимание общественности обратилось к площадке, позволяющей легко и изящно объединять владельца и носящего. Речь идет об арт-рынке, визитной карточкой которого в наши дни стало вебленовское демонстративное потребление. Сущность показательного потребления – потребление «два в одном»: не только самого блага, но и его цены, рост которой влечет за собой сговорчивый спрос. «…“Объективная” бесценность Пикассо, – по меткому выражению видного американского социолога русского происхождения Игоря Копытоффа, – может быть однозначно подтверждена для нас только его огромной рыночной ценой». Входным билетом в непроизводящий, праздный класс, причем каждый раз на входе проверяемым, выступает плата этих сумм за Пикассо.
Совсем скоро, в веке XX, внимание общественности обратилось к площадке, позволяющей легко и изящно объединять владельца и носящего. Речь идет об арт-рынке, визитной карточкой которого в наши дни стало вебленовское демонстративное потребление. Сущность показательного потребления – потребление «два в одном»: не только самого блага, но и его цены, рост которой влечет за собой сговорчивый спрос. «…“Объективная” бесценность Пикассо, – по меткому выражению видного американского социолога русского происхождения Игоря Копытоффа, – может быть однозначно подтверждена для нас только его огромной рыночной ценой». Входным билетом в непроизводящий, праздный класс, причем каждый раз на входе проверяемым, выступает плата этих сумм за Пикассо.